Говорят, что самые знаменитые в мире последние слова – это сказанные Цезарем «И ты, Брут?». Жизнь замечательных людей всегда интересна. На их примере воспитывалось не одно поколение. И если каждое слово великого человека имеет цену, то последние слова — неоценимы. Большое значение последним словам великих людей придавал Л.Н.Толстой, отметив в своём дневнике: «Слово умирающего особенно значительно!»
Самым загадочным оказался король Генри Восьмой: единственное, что он успел сказать осмысленно – это слово «Монахи» три раза. В последний день жизни его мучили галлюцинации. Правда, наследники Генри на всякий случай устроили гонения на все доступные монастыри, подозревая, что короля отравил кто-то из священников.
Генрих Гимлер, который последним усилием воли так и сказал: «Я – Генрих Гимлер», хотя в 1945 году было очень мало людей, которые бы этого не знали. Впрочем, говорят, рейхсфюрер начал говорить какое-то признание – дело происходило в присутствии британских военных офицеров – но яд подействовал очень быстро.
«Подождите минуточку». Это сказал Папа Римский Александр VI. Все так и сделали, но, увы – ничего не получилось, папа все-таки скончался
«Со мной все в порядке» - сказал в 1946 году Герберт Уэллс. И он оказался прав – через три минуты его не стало.
Несчастная Мария Антуанетта, которую казнили только за то, что она королева. Перед гильотиной улыбнулась палачу и сказала: «Сэр, простите, я не нарочно!». К сожалению, палач был революционно настроен, и Марию не простил. Кстати, в ночь перед казнью у Марии Антуанетты сошелся очень сложный карточный пасьянс. Что она загадала, к сожалению, неизвестно.
Карл Маркс попросил всех убираться.
Еврипид, который, по слухам, был просто в ужасе от близкой кончины, а, когда его спросили, как может бояться смерти такой великий философ, он сказал: «Того, что я ничего не знаю».
Британский король Георг V, который умер в 1936 году. Последним усилием он донес до ближайшего окружения нелестную и совершенно непечатную оценку деятельности одного из своих министров. Слава богу, этого министра в комнате не было, и честь королевского дома не пострадала. Кстати, Георг тогда был в весьма почтенном возрасте, и его близкие были шокированы, потому что в жизни не слышали от него ничего подобного.
Императрица Елизавета Петровна крайне удивила лекарей, когда за полминуты до смерти поднялась на подушках и, как всегда, грозно, спросила: «Я что, все еще жива?!». Но, не успели врачи испугаться, как все исправилось само собой.
Композитор Эдвард Григ: “Ну что ж, если это неизбежно…”.
Павлов: “Академик Павлов занят. Он умирает”.
Знаменитый натуралист Ласепед отдал распоряжение сыну: “Шарль, напиши крупными буквами слово КОНЕЦ в конце моей рукописи”.
Физик Гей-Люссак: “Жаль уходить в такой интересный момент”.
Легендарный Каспар Бекеш, всю жизнь проживший воинствующим безбожником, на смертном одре уступил уговорам набожного Батория и согласился принять священника. Священник попытаться утешить Бекеша тем, что последний ныне покидает юдоль скорбей и скоро узреет мир лучший. Тот послушал-послушал, потом приподнялся на ложе и сколь было сил отчетливо высказал: “Пшел вон. Жизнь прекрасна.” С чем и умер.
Дочь Людовика XV Луиза: “Галопом в небеса! Галопом в небеса!”.
Писательница Гертруда Стайн: “В чем вопрос? В чем вопрос? Если нет вопроса, то нет и ответа”
Виктор Гюго: “Я вижу черный свет…”.
Единственное, что успел сказать перед смертью Генри VIII: “Монахи… монахи… монахи”. В последний день жизни его мучили галлюцинации. Но наследники Генри на всякий случай устроили гонения на все доступные монастыри, подозревая, что короля отравил кто-то из священников.
Джордж Байрон: “Ну, я пошел спать”.
Людовик XIV кричал на домочадцев: “Чего вы ревете? Думали, я бессмертен?”
Отец диалектики Фридрих Гегель: “Только один человек меня понимал на протяжении всей жизни… А в сущности… и он меня не понимал!”.
Вацлав Нижинский, Анатоль Франс, Гарибальди перед смертью прошептали одно и то же слово: “Мама!”.
Умирая, Бальзак вспоминал одного из персонажей своих рассказов, опытного врача Бианшона: “Он бы меня спас…”.
Петр Ильич Чайковский: “Надежда!.. Надежда! Надежда!.. Проклятая!”
Михаил Романов перед казнью отдал палачам свои сапоги: “Пользуйтесь, ребята, все-таки царские”.
Шпионка-танцовщица Мата Хари послала целящимся в нее солдатам воздушный поцелуй: “Я готова, мальчики”.
Один из братьев-кинематографистов, 92-летний О.Люмьер: “Моя пленка кончается”.
Ибсен, пролежав несколько лет в немом параличе, привстав, сказал: “Напротив!” – и умер.
Надежда Мандельштам – своей сиделке: “Да ты не бойся”.
Сомерсет Моэм: “Умирать – скучное занятие. Никогда этим не занимайтесь!”.
Генрих Гейне: “Господь меня простит! Это его работа”.
Иван Сергеевич Тургенев на смертном одре изрек странное: “Прощайте, мои милые, мои белесоватые…”.
Поэт Феликс Арвер, услышав, что санитарка говорит кому-то: “Это в конце коЛидора”, простонал из последних сил: “Не коЛидора, а коРидора” и умер.
Художник Антуан Ватто: “Уберите от меня этот крест! Как можно было так плохо изобразить Христа!”
Оскар Уайльд, умиравший в гостиничном номере, оглядел угасающим взором безвкусные обои на стенах и вздохнул: “Они меня убивают. Кому-то из нас придется уйти”. Ушел он. Обои остались.
А вот последние слова Эйнштейна канули в Лету – сиделка не знала немецкого.
Шотландский историк Томас Карлейль, умирая, спокойно сказал: "Так вот она какая, эта смерть!".
Римский император и тиран Нерон перед смертью вскричал: "Какой великий артист умирает!".
Когда умирал прусский король Фридрих I, священник у его одра читал молитвы. На словах "нагим я пришел в этот мир и нагим уйду" Фридрих оттолкнул его рукой и воскликнул: "Не смейте хоронить меня нагим, не в парадной форме!".
В последний момент перед смертью великий Леонардо да Винчи воскликнул: "Я оскорбил Бога и людей! Мои произведения не достигли той высоты, к которой я стремился!".
Автор известного высказывания "мысль изреченная есть ложь" Федор Тютчев перед смертью сказал: "Какая мука, что не можешь найти слово, чтобы передать мысль".
Больная Анна Ахматова после укола камфоры: "Все-таки мне очень плохо!".
Федор Михайлович Достоевский проснулся на рассвете 28 января 1881 года с ясным осознанием того, что сегодня - последний день его жизни. Он молча дождался, пока проснется жена. Анна Григорьевна не поверила словам мужа, ведь накануне ему было лучше. Но Достоевский настоял, чтобы привели священника, причастился, исповедался и вскоре умер.
Антон Павлович Чехов умер в ночь на 2 июля 1904 года в гостиничном номере в немецком курортном городке Баденвейлер. Немецкий врач решил, что смерть уже стоит за его плечами. По древней немецкой врачебной традиции доктор, поставивший своему коллеге смертельный диагноз, угощает умирающего шампанским... Антон Павлович сказал по-немецки: "Я умираю" - и выпил до дна бокал шампанского. Жена писателя, Ольга Леонардовна, напишет потом, что "страшную тишину" той ночи, когда умер Чехов, нарушала только "огромных размеров черная ночная бабочка, которая мучительно билась о горящие ночные лампочки и моталась по комнате".
Лев Николаевич Толстой последние дни своей жизни провел на захолустной железнодорожной станции Астапово. В 83 года граф решил порвать с упорядоченным, благополучным существованием в Ясной Поляне. В сопровождении дочери и домашнего доктора он уехал инкогнито, в вагоне третьего класса. В пути простудился, началось воспаление легких. Последние слова Толстого, сказанные им утром 7 ноября 1910 года уже в забытьи, были: "Люблю истину" (по другой версии, он сказал - "Не понимаю").
Архимед, античный математик, физик, изобретатель (ок. 287—212 до н.э.). Архимед погиб во время одного из боёв во время 2-й Пунической войны. Существует четыре версии его гибели. По первой, в разгар боя он сидел на пороге своего дома, углублённо размышляя над чертежами, сделанными им прямо на дорожном песке. В это время пробегавший мимо римский воин наступил на чертёж, и возмущённый учёный бросился на римлянина с криком:
— Не тронь моих чертежей!
Эта фраза стоила Архимеду жизни. Солдат остановился и хладнокровно зарубил старика мечом.
Вторая версия гласит, что полководец римлян Марцелл специально послал воина на поиски Архимеда. Воин разыскал учёного и сказал:
— Иди со мной, тебя зовёт Марцелл.
— Какой ещё Марцелл?! Я должен решить задачу!
Разгневанный римлянин выхватил меч и убил Архимеда.
По третьей версии, воин ворвался в дом Архимеда для грабежа, занёс меч на хозяина, а тот только и успел крикнуть:
— Остановись, подожди хотя бы немного. Я хочу закончить решение задачи, а потом делай что хочешь!
Наконец, четвёртая версия такова: Архимед сам отправился к Марцеллу, чтобы отнести ему свои приборы для измерения величины Солнца. По дороге его ноша привлекла внимание римских солдат. Они решили, что учёный несёт в ларце золото или драгоценности, и, недолго думая, перерезали ему горло.
Таковы легенды. Однако многие историки полагают, что Архимед был убит не случайно — ведь его ум стоил в те времена целой армии.
Вольтер, французский писатель, философ, историк (1694—1778). Его настоящее имя — Мари Франсуа Аруэ. После многих лет скитаний по Европе в феврале 1778 г. Вольтер с триумфом возвращался в Париж. Он приобрёл себе особняк на улице Ришелье, активно работал над новой трагедией «Агафокл», над проектом академического словаря французского языка. Однако смерть уже стояла на пороге его дома. Сильные боли, происхождение которых поначалу было неясно, вынуждали Вольтера принимать большие дозы опия. В начале мая, после обострения болезни, доктор медицины Троншен поставил неутешительный диагноз: рак предстательной железы. Вольтер ещё крепился, порою даже шутил, но зачастую шутку прерывала гримаса боли. Очередной врачебный консилиум, состоявшийся 25 мая, предрёк скорый летальный исход. Каждый день приносил больному всё большие мучения. Невыносимый огонь жёг изнутри старческое тело. Порой не помогал даже опий. Прибывшие 30 мая священники, приглашённые племянником Вольтера аббатом Миньо, осторожно вошли в спальню. Но до исповеди и причащения дело не дошло. Услышав голоса, Вольтер повернулся к вошедшим, но как будто не узнал их. «Дайте мне умереть спокойно», — тихо, но внятно проговорил он. Посетители покинули спальню. У постели остался только старый слуга. Часы в гостиной пробили одиннадцать вечера, когда Вольтер очнулся из полузабытья и повернулся к слуге. «Прощай, дорогой Морен, я умираю». Морен наклонился над хозяином и через мгновение понял, что тот мёртв.
Иммануил Кант, немецкий философ и учёный (1724—1804). Физические силы немецкого философа истощались. Давление в голове — хроническое страдание Канта — всё более чувствовалось. Кант сердился, когда ему говорили, что это прилив крови, и приписывал всё электричеству воздуха. Внешние чувства ослабевали: левый глаз давно перестал видеть, теперь и правый стал изменять. Память отказывалась служить. Кант был вынужден записывать всякие мелочи, чтобы не забыть их через какой-нибудь час. Наконец походка его стала шаткою, он волочил ноги, спотыкался, перестал узнавать знакомых. Когда Яхманн вошёл к Канту и, растроганный до слёз видом угасающего гения, бросился на шею Канту, тот с удивлённым видом спросил: «Но скажите, кто вы, собственно, такой?» В октябре 1803 г. с Кантом произошёл припадок. С тех пор силы его быстро угасали, он не мог более подписать своего имени, забывал самые обыкновенные слова... Агония длилась сутки. В час ночи он очнулся, выпил несколько глотков подслащённого вина с водой. Сказал: «Это хорошо». И снова впал в беспамятство. Сознание больше к нему не возвращалось. К утру он побледнел и одеревенел. Взор угас, хотя глаза оставались открытыми. Дыхание слабело. Задрожала верхняя губа, и дыхание исчезло. Несколько секунд бился ещё пульс, всё слабее, реже и пропал совсем. В 11 часов 12 февраля 1804 г. Кант тихо скончался.
Конфуций, древнекитайский мыслитель (ок. 551—479 гг. до н.э.). За несколько дней до смерти великий философ Китая был во дворе и смотрел с высокой башни дворца на народный праздник духов земли (это был праздник в честь восьми духов земли (Та-ча), подателей плодов, овощей, хлеба и всех вообще её произведений, он совершался два раза в год — в дни весеннего и осеннего равноденствия).
— Упадают мои силы, — говорил Конфуций бывшему при нём ученику Тси-Кунгу, — и уже не поправиться мне! Затем, проливая слезы, он прибавил:
— Нет у меня силы поднять голову, чтобы взглянуть на вершину Тай-Шана!.. (священную гору). Члены мои — как подгнившие стропила здания; я поблёк, как трава!.. Кто после моей смерти возьмёт тяжкий труд поддержать моё учение?! Эти слова сожаления, что некому будет поддержать его заветов, были вместе с тем и его последними словами. Вскоре он впал в усыпление и после семидневного бессознательного состояния скончался на 73 году жизни, в 479 г. до Рождества Христова.
Сэмюэль Морзе. Американский художник и изобретатель в области телеграфии (1791—1872). Морзе открывал воздвигнутый в Нью-Йорке памятник Бенджамину Франклину. День был холодный и ветреный, так что торжество это стоило ему жизни. Он заболел и уже не вставал с постели. Прослушивая, с известным постукиванием, грудь больного, лечивший его врач сказал:
— Вот как мы, медики, телеграфируем!
— Очень хорошо, очень хорошо, — с улыбкой отвечал Морзе. Это были его последние слова. Он умер в Нью-Йорке 22 апреля 1872 г., на 82 году жизни.
Блез Паскаль. Французский религиозный философ, писатель, математик и физик (1623—1662). Последние годы жизни Паскаля были рядом непрерывных физических страданий. Он выносил их с изумительным героизмом... 29 июня 1662 г. он поселился в доме своей сестры на улице Сент-Этьен, в маленьком флигельке, где была комната с двумя закрытыми железной решёткой окнами. Через три дня после этого переезда Паскаль почувствовал жестокие колики, лишившие его сна. Но, обладая поразительною силою воли, он выносил страдания безропотно, сам принимал лекарства и не позволял оказать себе ни малейшей лишней услуги. 14 августа он почувствовал жесточайшую головную боль и решительно потребовал священника... Собравшийся 17 августа консилиум врачей велел больному пить сыворотку, утверждая, что его болезнь есть «мигрень, соединённая с сильными парами воды». Около полуночи с Паскалем сделались конвульсии; когда они прекратились, он лежал как мёртвый. В это время явился священник, который, входя в комнату, громко воскликнул: «Вот тот, кого вы так желали». Это восклицание привело Паскаля в сознание; он сделал усилие и привстал. Причащаясь, он обливался слезами. Последние слова Паскаля были: «Пусть Бог никогда меня не оставляет». Конвульсии возобновились, он потерял сознание и после суточной агонии умер 19 августа 1662 г., 39 лет от роду. Л.Н.Толстой в своём очерке так описывает последние часы французского философа: «...Он просил сестру перевести его в больницу для неизлечимых бедных, чтобы провести с ними последние дни своей жизни, но сестра не исполнила его желания, и он умер у себя. Последние часы он был без сознания. Только перед самым концом он приподнялся с постели и с ясным и радостным выражением сказал: “Не оставь меня, Господи”. Это были его последние слова. Он скончался 19 августа 1662 г.».
Н.М.Пржевальский. Русский географ, исследователь Центральной Азии, генерал-майор (1839—1888). Готовясь к пятому путешествию, Пржевальский 24 августа 1888 г. выехал из Москвы в Нижний, оттуда на пароходе — по Волге и Каспийскому морю и по Закаспийской железной дороге — в Самарканд. Проведя здесь несколько дней, он двинулся в Ташкент, а оттуда — в Пишпек, где остановился на довольно продолжительное время, чтобы окончательно снарядить экспедицию. 4 октября он отправился на охоту. Проходив целый день, он сильно вспотел и простудился. С этого дня болезнь, таившаяся в его организме, начала одолевать его. Он постоянно жаловался на жару, хотя окружающие находили температуру сносной... 16 октября он почувствовал себя так худо, что согласился послать за врачом. Тот приехал. Больной жаловался на боль под ложечкой, тошноту, рвоту, отсутствие аппетита, боли в ногах и затылке, тяжесть в голове. Врач осмотрел его, выстукал, выслушал, прописал лекарство... Болезнь продолжала развиваться свои чередом, и 19 октября он уже сознавал, что карьера его кончена. Он отдал последние распоряжения, просил не успокаивать его ложными надеждами и, замечая слёзы на глазах окружающих, называл их бабами. «Похороните меня, — сказал он, — на берегу озера Иссык-Куль, в моей походной одежде. Надпись просто: “Путешественник Пржевальский”». К 8 часам утра 20 октября началась агония. Он бредил, по временам приходя в себя, и лежал, закрыв лицо рукою. По выражению нижней части лица можно было думать, что он плачет. Потом встал во весь рост, окинул взглядом присутствующих и сказал: «Ну, теперь я лягу...». «Мы помогли ему лечь, — говорит В.И.Роторовский, его спутник. — И несколько глубоких, сильных вздохов унесли навеки бесценную жизнь человека, который для нас, для отряда, был дороже всех людей. Доктор бросился растирать его грудь холодной водой; я положил туда же полотенце со снегом, но было уже поздно: лицо и руки стали желтеть... Доктор не выдержал этой картины — картины ужасного горя; все рыдали в голос, рыдал и доктор...»
Шакьямуни (Будда). Основатель и проповедник буддизма (623—544 до н.э.). Сопровождаемый любимым и наиболее близким учеником Анандой, Шакьямуни направился в страну Мальсов, к городу Кушинагара, где начал свою отшельническую жизнь. В городе Паве он сильно заболел, но продолжил свой путь. Удручённый, он шёл по бесплодным и пустынным местам, изредка обращаясь к своему спутнику со словами, показывающими печальное настроение его духа. Он говорил о недолговечности и о смерти, о непрочности счастья и надежд и оплакивал горестную судьбу людей. Мучимый сильной болью в спине, он часто останавливался в пути и отдыхал под тенью деревьев и, наконец, с трудом дошёл до окрестности Кушинагара. Здесь силы совершенно покинули его, он почувствовал сильную, невыносимую жажду. Ананда принёс ему воды, чтобы несколько утешить страдания Шакьямуни, и затем приготовил ему ложе из ковра под тенью дерева сала. Шакьямуни, по индусскому обычаю, лёг на него головой на север. Наступили последние минуты жизни Шакьямуни, перед смертью он ещё раз завещал Ананде строго хранить его учение и затем погрузился в созерцание. Жизнь постепенно оставляла измождённое тело великого учителя. Перед тем как испустить последний вздох, Шакьямуни произнёс:
— Ничто не вечно!
Религиозный реформатор Индии, провозгласивший равенство и солидарность всех людей в духовном отношении и сильно пошатнувший кастовые традиции, умер около 543 г. до Рождества Христова.
Ульрих Цвингли. Швейцарский церковный реформатор и политический деятель (1784—1531). В октябре 1531 г. в битве между швейцарскими кантонами (Кантон — территориальная единица в Швейцарии. — Ред.) и католическими лесными кантонами Ульрих Цвингли был в качестве священника и не принимал участия в бою. Он стоял в передних рядах, воодушевлял сражающихся и говорил слова утешения раненым. В то время, как Ульрих наклонялся к умирающему, сильный удар камнем по шлему свалил священника наземь. Три раза он поднимался и падал, пока неприятельское копьё не нанесло ему смертельной раны. «Что за беда, ведь они могут умертвить тело, но не душу», — были его последние слова. Когда ночь набросила свой тёмный покров на поле битвы, Цвингли всё ещё лежал на том месте, где упал, близ грушевого дерева, со сложенными руками, со взглядом, обращённым к звёздному небу. В нём ещё теплилась жизнь. Уста беззвучно шептали молитву. В таком положении нашли его неприятельские солдаты, бросившиеся грабить павших. Они приняли его за простого цюрихца. «Хочешь исповедаться?» — спросили они его. Цвигли отрицательно покачал головой. — «Призови Матерь Божью или святых!» — Цвингли снова покачал головой. — «Так умри же, проклятый еретик!» — воскликнул один из солдат и прикончил его. Это было 11 октября 1531 г.